Но я все-таки надеялся, что смертные люди, владеющие теперь информацией о том, как противостоять мертвым, сумеют дать им достойный отпор. И меня, по сути, эти орды оголтелых Адептов ни к чему уже не обязывают, потому что между мной и ими нет никаких личных счетов. Они не станут искать ни меня, ни тех, кто мне дорог, с целью отомстить. А если так, то и вмешиваться в эту борьбу для меня не было никакого резона.

– Не совсем понял, к чему вы мне это сказали, – сухо откомментировал я. – Вы пытаетесь воззвать к моему чувству долга, полагая, что я брошусь истреблять всех остальных Одаренных, или намекаете, что на мое место вполне сможете найти какого-нибудь другого, более сговорчивого?

– А вот это вы, мистер Секирин, решите уже для себя сами. Просто знайте, что мир стремительно меняется. Он уже бесповоротно изменился, и никогда уже ему стать прежним. Мертвые оставили сильный отпечаток в людских душах, и нам всем с этим как-то предстоит жить. Жить и помнить. Вместе с тем, тот, кто раньше всех сориентируется в этом новом обществе и займет правильную сторону, получит и самую большую выгоду. Но теперь, извините, я вынужден вас оставить, время нашей встречи подошло к концу. Если захотите увидеть меня снова, просто дайте знать.

Дни тянулись поистине бесконечно, как расплавленная жвачка, прилипшая к подошве ботинка. Сутки напролет я лежал в своей пустой комнате и пялился в потолок. Я был совершенно пуст, в плане Силы, и, по-видимому, пока я не соглашусь на сотрудничество, ничем кроме обычной еды меня подкармливать не будут.

Но нет худа без добра! С пустым резервом я снова оказался способен спать! Причем, сны мои были черны, как извечная пустота, за что я не уставал благодарить всевышние силы. А то если б меня еще и кошмары начали мучать, я бы точно свихнулся…

Мои мысли постоянно возвращались к предложению англичан. Я не мог не размышлять об этом, как о единственном способе выбраться из опостылевшей камеры. Да, пожалуй, именно что камере. Восстановление моего тела шло медленно, почти незаметно, но все-таки с каждым днем я начинал чувствовать себя чуточку лучше. Хоть это не шло ни в какое сравнение с тем, какой бешеной регенерацией обладало мое тело раньше, но положительная тенденция все равно наметилась.

Когда белые лампы под потолком померкли, намекая, что по моему персональному распорядку пришло время для сна, я закрыл глаза и приготовился провалиться в непроглядный блаженный мрак. Сегодня я засыпал с мыслью, что поутру, когда проснусь, обязательно потребую встречи с переговорщиком и, скорее всего, соглашусь на предложение Британской Короны. У меня уже были некоторые заготовки для беседы, да и многие моменты требовалось еще прояснить. А если что-то пойдет не так, и мне не понравится роль, которую мне готовят, то я наверняка смогу свалить из-под их навязанной опеки. Ведь пролеживание овощем в этой комнате, без возможности даже встать на ноги, меня к свободе явно не приближает. А смерти в нашем мире слишком много, чтобы меня можно было от нее полностью отгородить.

С этими размышлениями я и начал тонуть в зыбучей темноте сонного небытия, но прохладный ветерок, который был подобен дуновению свежайшего морского бриза в духоте затхлого подземелья, вдруг коснулся моей кожи. Я резко вскочил на кровати, насколько это вообще было возможно в моем состоянии, и принялся озираться. Приятное ощущение никуда не делось, хотя и обстановка в помещении совершенно не изменилась.

Неужели, меня решили простимулировать порцией Тьмы, привезя какого-то безнадежно больного бедолагу? Не похоже на то, ведь если сюда добралась Сила, то я бы почувствовал и хотя бы слабый отголосок эмоций умирающего. Но я по-прежнему находился словно в вакууме, не ощущая совершенно ни-че-го.

Еще спустя несколько минут, в течение которых я с наслаждением купался в ласковых дуновениях Тьмы, в мой разум будто бы кто-то призывно постучался. Не очень настойчиво, но достаточно для того, чтобы привлечь мое внимание.

Сердце бешено заколотилось об ребра, едва не выпрыгивая от волнения, и я подался навстречу этому зову, боясь на том конце услышать сухой и злой шепот Древнего. Но вместо этого я вдруг осознал себя стоящим посреди холодной зимней ночи и вдыхающим запах пожухлой травы. Что это? Неужели галлюцинации?

Вдруг в поле зрения возникла стройная фигурка, закутанная по самые глаза в плотную одежду. Она протянула ко мне свои руки, и коснулась теплыми ладошками моего вытянутого звериного носа, покрытого чешуйчатыми наростами.

Так… стоп. Какой еще звериный нос?!

– Что такое, мой хороший? – Прошептал силуэт приятным девичьим голосом, и я чуть не завыл от радости, узнавая его обладательницу. Это Вика! Вика! Она нашла меня! – Ты чего замер? Ты почувствовал Серёжу?

В ответ я принялся активно махать головой, и с радостью отметил, что изображение ночного поля качается в такт моим кивкам. Теперь-то я узнал этот широкий и мощный нос. Он был такой единственный и неповторимый из всех, что мне довелось создать. Дамир, дружище, ты мой спаситель…

– Молодец! – Девушка порывисто приникла к морде Измененного и обняла его. – Он нас слышит?

Я снова кивнул, выражая согласие, и Виктория стянула с лица тканевую повязку, заглядывая Дамиру прямо в глаза.

– Держись, Серёжа, мы вытащим тебя, где бы ты ни был! Просто потерпи еще немного!

Она исчезла из поля зрения, и я вскоре ощутил, как кто-то взбирается мне на спину. Некто очень хрупкий, но очень ценный. Тот, кого надо беречь и защищать всеми силами, даже если это приведет к новой смерти.

Я попытался тряхнуть головой, прогоняя наваждение, но видение зимней ночи никуда не исчезло. Просто мое сознание стало чуть более упорядоченным, не смешиваясь с мыслями Дамира.

На душе стало легко и спокойно, как не было еще никогда. Со мной сейчас щедро делились накопленной Силой, и я от этого пребывал в состоянии крайней эйфории. Неизвестность перестала меня пугать, а мое незавидное положение стало казаться просто мелкой временной неурядицей. Я вдруг понял, что какой бы финт не выкинула судьба, я выдержу все. Просто потому что я теперь не один.

Мрак ночи прорезал грозный оглушительный рёв, и к нему тут же присоединились другие звериные голоса, не менее чудовищные и яростные. Холодный воздух хлестнул по глазам упругой волной, и земля стрелой бросилась под мощные когтистые лапы. Где-то на периферии зрения я стал замечать мельтешение то одного, то другого монструозного силуэта. Они немного вырывались вперед, выбрасывая фонтаны почвы и снега, а потом замедлялись, оставляя своему вожаку честь вести их.

Моя стая пришла за мной…